Первые шаги РИО в шоу-бизнесе

[РИО]

Начал участвовать в конкурсе писателей.

Главный приз 700 тыщ.

 

Первая глава готова 

 

"Ну, Новый Год, погоди!".

 

Глава 1. В котором Волк мёрзнет, а Заяц не может этого вынести

В маленьком домике у самой опушки леса пахло корицей, ёлкой и счастьем. Совсем по-настоящему. Заяц только что дописал на последней открытке «С Новым годом!» самыми красивыми, завитушчатыми буквами и теперь с наслаждением потягивался, глядя на свою работу. Открытки лежали на столе стопкой — целых двенадцать штук. Для мамы, для папы, для тётушки Оды, которая жила далеко-далеко, для друзей. На каждой был нарисован этот самый домик, дымок из трубы и весёлые снеговики. Заяц вздохнул от удовольствия и собирался поставить чайник, как вдруг услышал странный звук.

Это был не вой ветра. Ветер выл по-другому — злобно и размашисто. Этот звук был тише, короче и очень жалобным. Не то стон, не то всхлип: «Ууу-ух… бррр…».

Заяц насторожил уши. Звук повторился. Он подбежал к окну, отёр лапкой замёрзший узор на стекле и прильнул носом к холодному пятнышку.

Под большой пушистой елью, прямо напротив его окна, сидел Волк. Нет, не тот грозный, вечно догоняющий и рычащий Волк, от которого все разбегаются. Этот Волк был весь съёжившийся, мокрый, и сидел он на снегу, обхватив длинные колени руками, а его голова была безнадёжно опущена. Его полосатый шарф обвис, как мокрая тряпка, а с кончиков ушей свисали маленькие сосульки. И самое ужасное — по его длинному волчьему носу, который обычно так задорно вздёрнут, катились капли. То ли от растаявшего снега, то ли от чего-то ещё.

— Господи, — прошептал Заяц. — Да он же совсем замерзает!

Всё внутри Зайца сжалось. Он совершенно забыл, что это Волк, его извечный неприятель, который только и мечтает его поймать. Он увидел просто кого-то очень несчастного, одинокого и продрогшего до самых косточек. Такого нельзя оставлять на улице. Никого. И уж тем более в канун Нового года.

Не раздумывая ни секунды больше, Заяц резко дёрнул ручку форточки и высунулся в ледяную тьму.

— Эй, ты! — крикнул он так громко, как только мог, чтобы перекрыть вой метели.

Волк вздрогнул и медленно, будто с огромным трудом, поднял голову. Его глаза в свете из окна были большие, тусклые и испуганные.

— Иди сюда! — скомандовал Заяц, махая лапой. — Немедленно! Сейчас же заходи греться!

Волк уставился на него, не веря. Он даже покачал головой, словно отгоняя видение.

— Ты чего? — прохрипел он, и голос его был таким хриплым и слабым, что Заяцу стало ещё больше его жалко. — Это… ловушка?

— Какая ещё ловушка! — всплеснул лапами Заяц. Он уже совсем разозлился — но не на Волка, а на всю эту нелепую ситуацию. — Ты видишь, какая погода? Ты замёрзнешь тут, как… как ледяная глыба! Марш в дом, я сказал! Быстро!

И случилось невероятное. Волк, повинуясь этому твёрдому, заботливому тону — тому самому, каким разговаривает иногда добрая, но строгая няня, когда нужно спасти глупого ребёнка от его же проказ, — медленно и неловко поднялся. Он отряхнулся, пошаркал валенками, вмёрзшими в снег, и поплёлся к освещённому порогу, спотыкаясь и по-прежнему недоверчиво поглядывая на Зайца.

Заяц захлопнул форточку и засуетился. Он сгрёб в охапку с вешалки большое банное полотенце в синих полосках и бросил его на горячую батарею. Потом выдвинул из-под стола самое глубокое, «гостевое» кресло и потащил его прямо к камину. Из буфета с грохотом достал самую большую чашку — ту, с которой обычно пил чай Медведь, когда заходил в гости по делу. В эту чашку он насыпал заварки, положил ложку малинового варенья, две дольки лимона и уже услышал за спиной громкий стук в дверь.

Заяц глубоко вздохнул, поправил свою белую майку и открыл.

На пороге стояло нечто огромное, мокрое и абсолютно жалкое. С Волка буквально текло. Он пытался вытереть нос рукавом, но только размазал грязь по морде.

— Ну, заходи, заходи, — сказал Заяц уже мягче. — Стоять нечего. Снимай скорее эту мокрую одежду.

Волк нерешительно переступил порог, оставив на половике большую лужу. Он стал снимать свою знаменитую чёрную косуху, но пальцы у него так дрожали от холода, что он не мог справиться с молнией.

— Давай я, — вздохнул Заяц и ловко расстегнул куртку. Потом помог снять шарф и кепку, которая примёрзла к ушам. — Вот так. Садись в кресло. Ноги вытяни к огню. Держи.

Он накинул на плечи Волка тёплое полотенце с батареи. Волк взялся за его края и замер, словно боялся пошевелиться, чтобы это чудо не исчезло. Он уселся в кресло, и оно заскрипело под его тяжестью. Потом он протянул к камину озябшие, посиневшие лапы с длинными пальцами.

Заяц поставил перед ним на табуретку чашку. Пар от неё поднимался густой, ароматной струйкой.
—Пей. Медленно. Осторожно, горячо.

Волк взял чашку обеими руками, прижал её к груди, закрыл глаза и сделал первый, маленький глоток. Он вздрогнул всем телом, и выражение его морды изменилось. Суровые складки разгладились, а в глазах появилась та самая, детская, ничего не скрывающая благодарность. Он выглядел не опасным хищником, а большим, промокшим, несчастным псом, которого наконец-то впустили с холода.

— Спасибо, — прохрипел он так тихо, что Заяц едва расслышал.

— Ещё скажешь, — буркнул Заяц, но на душе у него стало светло и спокойно. Он поставил на табурет рядом с Волком тарелку с имбирными пряниками. — Ешь. Согреешься быстрее.

И пока Волк, осторожно, почти благоговейно, отламывал кусочки пряника и запивал их горячим чаем, Заяц сел в своё кресло напротив. Он смотрел, как огонь играет на влажной серой шерсти, как постепенно перестают дрожать широкие плечи, и думал о том, как странно устроен мир. Иногда тот, кого ты считал исключительно проблемой, оказывается всего лишь очень одиноким и очень замёрзшим. И нет на свете правила, которое запрещало бы подать такому чашку чая в новогоднюю ночь.

[Голлум]

Ого! А ты писатель?

[РИО]

4 часа назад, Голлум сказал:

Ого! А ты писатель?

Ну да )

Правда сейчас пишу с нейронками.

Раньше сам писал ))

[РИО]

Ну, Новый Год, погоди!

Глава вторая. В которой Яга влетает в дверь, Волк улетает в камин, а Заяц бежит на помощь

Волк проспал на заячьем диване, свернувшись в огромный серый клубок, до самого утра. Он даже присвистывал во сне — тонко, как чайник. Заяц, проснувшись первым, уже накрыл на стол: стоял горшок с мёдом, тарелка с хрустящими сушками в виде ёлочек и целая пирамида из блинов с малиновым вареньем.

Волк открыл один глаз, потом второй. Он уткнулся носом в блины и обалдело заморгал.
—Это… всё мне? — прохрипел он.
—Кому же ещё? — весело сказал Заяц. — Натощак бегать не будешь!

Они ели блины, и Волк рассказал, как нашёл в лесу возле избушки на курьих ножках «блестяшку» — красивую брошку, похожую на звёздочку изо льда. Она так здорово сверкала, что он не удержался. О том, что это «Лунная Запонка» — ключ от всех печек и каминов, что связывают их сказочный мир с другим, странным миром без волшебства, он, конечно, не знал.

— Подумаешь, запонка! — махнул он лапой, и на кончике его носа болталась капля варенья. — У Яги их, наверное, целый сундук!

В этот момент снаружи раздался звук, будто огромный ушастый слон упал на крышу. БА-БАХ!

Дверь с треском распахнулась, и в комнату, не заходя, а прямо влетев по воздуху, ворвалась БАБА ЯГА. Она была в своём вечном рваном салопе цвета болотной тины, с волосами, торчащими в разные стороны, как веник из крапивы. На ногах — стоптанные лапти, а в глазах горели зелёные огоньки такой ярости, что даже камин на миг притих.

— АГА! — проревела она хриплым голосом, ткнув в Волка костлявым пальцем с длинным, грязным ногтем. — Попался, пушистый разбойник! Где моя Запонка-прыгунья?! Без неё печка междумирная не работает! Я в гости к сестре в Кощейбург опоздаю!

Волк вскочил так резко, что опрокинул тарелку с блинами себе на голову. Прямо на его ухо сполз блин, с которого капало варенье, что делало его вид одновременно жалким и очень смешным.

— Яга, честное волчье! — завыл он, снимая с головы липкий блин. — Я её назад положил! Ну, почти! То есть, она где-то тут… — Его глаза дико забегали по комнате.

— ВРУН! — завизжала Яга и, сделав в воздухе сальто назад (от неожиданности Заяц ахнул), ринулась на Волка.

Волк, недолго думая, шмыгнул за кресло. Яга врезалась в него головой вперед и застряла, болтая ногами. Пользуясь моментом, Волк метнулся к камину. Он оглянулся на Зайца с такой виноватой и испуганной мордой, что тот, несмотря на весь ужас, чуть не рассмеялся.

— Прости, Заяц! — крикнул Волк и, не раздумывая, нырнул прямо в самые языки пламени.

Но вместо крика боли случилось чудо. Огонь вспыхнул ослепительно-синим светом, гудел, как реактивный двигатель, и… всосал Волка внутрь, будто гигантский пылесос. Раздался хлопок, и в камине остались лишь обычные огоньки.

— А-а-а, хитрюга пушистохвостый! — взревела Яга, выдернув голову из кресла. — В миры чужиные смотался! Не уйдёшь!

Она, не целясь, швырнула в камин свою старую лапоть, разбежалась и тоже прыгнула в огонь. ПШ-Ш-ШУХ! Её силуэт исчез в синей вспышке, а из камина выпало несколько искр и пахнуло озоном, как после грозы.

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Заяц стоял, прижав уши, и смотрел на пустой диван, на блин на полу, на дверь, которая теперь болталась на одной петле. Потом его взгляд упал на сияющий предмет под столом. Он подполз и поднял его.

Это была Лунная Запонка. Она была похожа на снежинку, вырезанную из тёмно-синего льда, внутри которого пульсировал мягкий лунный свет. Как только Заяц коснулся её, в его голове прояснилось. Он вдруг понял. Любой огонь — теперь дверь. Волк в беде. В чужом, несказочном мире. А Яга… Яга там его точно превратит в коврик.

«Нет, — твёрдо сказал Заяц вслух. — Я его согрел. Я его накормил. И я за него в ответе. Даже если он вор и паникёр».

Он быстро нацепил свой самый тёплый клетчатый шарф, сунул в рюкзак термос с чаем, горсть орехов и, крепко сжимая Запонку в лапке, подошёл к камину. Огонь весело подмигнул ему синей искоркой.

— Лети ко мне, Запонка! — скомандовал Заяц (ему казалось, что нужно сказать что-то волшебное) и шагнул в пламя.

Мир перевернулся. Его закрутило в вихре из ледяных конфетти, засвистело в ушах, защекотало в носу. Потом — БАЦ! — он приземлился на что-то мягкое и упругое.

---

А в это время в нашем мире, в большом-пребольшом Торговом Центре «Мечта», началось самое весёлое и невообразимое приключение.

Волк вывалился не из камина, а из огромной декоративной пиццы на витрине фаст-фуда! Он был весь в салями и расплавленном сыре, с оливкой на одном ухе. Толпа детей, стоявших в очереди за «Киндер-сюрпризом», замерла, а потом разразилась смехом.

— Смотрите, маскот! — закричал мальчик в очках.
—Какой крутой костюм! — завизжала девочка в розовой куртке.

Волк, отряхиваясь от сыра, увидел в отражении витрины свою сырную «шапку» и тоже прыснул. Но его смех застрял в горле, когда из той же пиццы, разбрызгивая томатный соус во все стороны, как маленький вулкан, вынырнула Баба Яга.

— Стой, волчара-сырный дух! — прохрипела она, выковыривая из уха грибок.

Началась погоня века.

Волк,скользя в сырных лапах по плитке, прыгнул на движущуюся лестницу, едущую вверх. Яга, недолго думая, плюхнулась на поручень и поехала вниз, как на санках, расталкивая народ и крича: «Горыныч, брысь!» Люди с нижнего этаза смотрели вверх, открыв рты: по эскалатору мчался волк в сыре, а навстречу ему, визжа от восторга, катилась какая-то бабушка в лохмотьях.

Волк,пытаясь скрыться, влетел в отдел с пуховиками. Яга, не отставая, метнула в него заклинание. Не огненный шар, а клубок липкой, похожей на паутину, жвачки! Он прилип к пуховику ярко-розового цвета, который тут же надулся и понёс Волка, как воздушный шар, под самый потолок! Покупатели, вместо того чтобы пугаться, достали телефоны и начали снимать: «Вау! Новый аттракцион!» Волк, отчаянно дрыгая лапами, летел под потолком, а Яга внизу бежала за ним, на ходу цепляя с вешалок шарфы и наматывая их на себя, как кокон.

Волк,наконец, сорвав с себя розовый пуховик, выскочил на улицу и прямо на лёд. Он никогда не катался! Его лапы разъезжались в разные стороны, он крутился, как юла, падал, подскакивал и мчался дальше, вызывая хохот у конькобежцев. Яга, выбежав за ним, тоже ступила на лёд. Но она-то была ведьмой! Она не поехала, а… поплыла по льду на своём помеле, как на серфе, лихо обходя фигуристов и оставляя за собой ледяную стружку! Дедушка с внучкой, катавшиеся за ручки, остановились и аплодировали: «Браво! Цирк приехал!»

А где же Заяц?
Заяц приземлился прямиком вкомнату для отдыха персонала того же торгового центра. Он мягко шлёпнулся на огромный диван-мешок, похожий на боб. Перед ним на столе стоял недопитый кофе и лежал журнал «Горизонты retail». Он выглянул в коридор и увидел через стеклянные стены атриума ту самую безумную погоню на катке.

«Ох, — вздохнул Заяц. — Ну, Волк, ну, задал ты задачку…»

Он видел, как Волк, отчаянно скользя, нырнул в чёрный служебный вход. Яга на помеле, описав дугу, рванула за ним.

Заяц побежал. Он миновал склады с коробками, мчался мимо удивлённых грузчиков в оранжевых жилетах (один даже протёр глаза), и наконец выскочил на тихую улочку, где стояли маленькие старинные домики. И тут он его увидел. Волк, запыхавшийся, с торчащей во все стороны шерстью, тыкался носом в витрину небольшого магазинчика под вывеской «Антиквариат и К». Он искал камин! Любой камин!

Заяц хотел крикнуть, но вдруг увидел, как с неба, с оглушительным «Улюлюлю!», пикирует Баба Яга. Она целилась в Волка прямым тараном!

И тогда Заяц, не помня себя, выбежал на середину улицы, размахивая своими длинными ушами, как флажками.
—Эй! Яга! — закричал он тоненьким, но отчаянно смелым голосом. — Смотри, что у меня есть!

Он высоко поднял над головой Лунную Запонку. Она вспыхнула в сером дневном свете таким ярким, чистым, лунным сиянием, что Баба Яга на лету затормозила, а Волк замер, уткнувшись носом в стекло.

Яга плавно приземлилась перед Зайцем, хлопая глазами.
—О-о-о… — прошептала она с жадностью. — Родненькая… Отдай, заинька, а я тебе конфетку…

— Она не твоя и не моя, — твёрдо сказал Заяц, хотя лапки у него дрожали. — Она волшебная и общая. И ты не будешь больше гоняться за Волком, а то… а то я её спрячу туда, где никто не найдёт!

Волк, осторожно подкравшись, встал позади Зайца, как за каменной стеной.

Яга надула щёки, её глаза снова сверкнули зелёным. Но потом она посмотрела на Запонку, на решительного Зайца и на перемазанного сыром и страхом Волка… и неожиданно РАССМЕЯЛАСЬ. Её смех был скрипучим, как несмазанная дверь, но весёлым.

— Ха-ха-ха! Да я ж его не съем, дурачка! Мне Запонку вернуть надо! Без неё скучно — мир не посмотреть! Ладно уж, — она махнула рукой. — Прощается. Запонку — на место. А с вас, гонщики, — чай с сушками! И рассказ, как вы по этому миру… на пуховике летали!

Волк облегчённо рухнул на тротуар. Заяц улыбнулся. А прохожие на другой стороне улицы, наблюдавшие за всей сценой (они решили, что это очень талантливые и смешные уличные артисты), дружно захлопали. Особенно громко хлопала девочка в розовой куртке. Она-то точно знала, что это было самое настоящее чудо.

[Sammy_Davis]

Вот небольшая оригинальная история-кроссовер, где комиссар Джим Гордон из Готэма встречается с Джимом Бравурой из Max Payne — оба суровые полицейские, но из очень разных миров.

---

«Город без иллюзий» – короткий кроссовер Гордона и Бравуры

Готэм всегда жил ночью. В тот вечер туман стелился так низко, что казалось — он подслушивает разговоры людей. Комиссар Джим Гордон стоял у разбитого фонаря на пересечении Четвёртой и Бейкер. На руках у него было дело о новых поставках синтетического наркотика, появившегося пару недель назад. Наркотик распространялся стремительно — слишком чистый, слишком опасный. Но самое странное: в деле всплывали связи не только мафии Готэма, но и неизвестной группы, работающей по методам, больше похожим на операции федеральных структур.

Гордон закурил.
— Опять кто-то решил поиграть в богов в моём городе…

Его мысли прервал шум мотора и сирена без маяков — просто короткий знак. Подъехал чёрный седан без номеров. Из машины вышел высокий мужчина с уверенной военной выправкой и холодным взглядом. Его плащ был аккуратно застёгнут, движения резкие, чёткие.

— Комиссар Джеймс Гордон? — спросил он.
— А вы?
— Джим Бравура. Нью-Йоркское управление DEA. Временно передан в федеральную рабочую группу. У нас пересечение дел.

Гордон нахмурился:
— DEA? В Готэме? Обычно федералы избегают нашего города как огня. Боятся, что их чистые ботинки испачкаются.

Бравура едва заметно усмехнулся.
— Мои ботинки редко остаются чистыми. У нас в Нью-Йорке появилась партия препарата, аналогичного тому, что вы ищете. Судя по анализу, это ранний прототип того, что когда-то называли «Валкирия». Кто-то возродил проект.

Гордон снял очки, протёр.
— Не знаю, что вы там привыкли у себя расследовать, но в Готэме такие вещи никогда не бывают просто делом о наркотиках. За этим всегда кто-то стоит.
— За этим всегда кто-то стоит, — спокойно ответил Бравура. — Иногда это учёные, иногда — военные, иногда — люди в дорогих костюмах. В Нью-Йорке мы потеряли слишком много людей на таких проектах. Я не собираюсь повторять ошибки.

Они обменялись папками.
Гордон увидел имена, которые уже встречал в деле: учёные, пропавшие солдаты, неизвестные инвесторы. И среди них одна фамилия, которую он ненавидел.

— Фальконе.
— Знал, что это имя кое-что вам скажет, — ответил Бравура.

В этот момент сверху раздался хлопок — снайпер! Пуля пробила асфальт у ног Бравуры. Они оба мгновенно укрылись за полицейской машиной.

— У вас тут не скучно, — бросил Бравура и вытащил свой пистолет.
— Это Готэм, — сказал Гордон, доставая рацию. — Тут даже с федералами здороваются выстрелами.

На крыше мелькнула тень.
— Наёмники. Профессионалы, — отметил Бравура. — Работают чисто.
— Добро пожаловать в мой город, — ответил Гордон.

Они обменялись взглядом — взглядом двух опытных копов, которые мгновенно понимают друг друга. Без дальнейших слов они ворвались в переулок, поднялись на пожарную лестницу, обошли позицию стрелка. Несколько секунд — и снайпер был обезврежен. У него нашли военный коммуникатор с сообщением:

«Цель: оба комиссара. Не дать им объединить дела».

Гордон выдохнул.
— Значит, мы действительно напали на чью-то больную мозоль.
— Значит, теперь мы работаем вместе, — сказал Бравура.

Гордон посмотрел в сторону ночного города.
— Готэму иногда нужен Бэтмен… но сегодня ему нужны просто два старых копа, которые знают, как работать против системы.

Бравура кивнул.
— Тогда давайте сделаем то, что мы оба умеем лучше всего. Начнём с улиц. Потом дойдём до тех, кто тянет за ниточки.

Два комиссара, каждый из своего мрачного города, вышли на ночную улицу Готэма — в город, который ненавидит слабость, но уважает тех, кто не сдаётся.

И с того вечера об их сотрудничестве ходили легенды:
в тот раз Готэм впервые увидел, как два Джима — Гордон и Бравура — очистили кварталы от того, что было страшнее любой мафии.

---

Хочешь продолжение? Могу сделать полноценный кроссовер на несколько глав: с участием Бэтмена, Макса Пейна, мафии Готэма и проектом «Валкирия 2.0».