Первые шаги РИО в шоу-бизнесе

[РИО]

Начал участвовать в конкурсе писателей.

Главный приз 700 тыщ.

 

Первая глава готова 

 

"Ну, Новый Год, погоди!".

 

Глава 1. В котором Волк мёрзнет, а Заяц не может этого вынести

В маленьком домике у самой опушки леса пахло корицей, ёлкой и счастьем. Совсем по-настоящему. Заяц только что дописал на последней открытке «С Новым годом!» самыми красивыми, завитушчатыми буквами и теперь с наслаждением потягивался, глядя на свою работу. Открытки лежали на столе стопкой — целых двенадцать штук. Для мамы, для папы, для тётушки Оды, которая жила далеко-далеко, для друзей. На каждой был нарисован этот самый домик, дымок из трубы и весёлые снеговики. Заяц вздохнул от удовольствия и собирался поставить чайник, как вдруг услышал странный звук.

Это был не вой ветра. Ветер выл по-другому — злобно и размашисто. Этот звук был тише, короче и очень жалобным. Не то стон, не то всхлип: «Ууу-ух… бррр…».

Заяц насторожил уши. Звук повторился. Он подбежал к окну, отёр лапкой замёрзший узор на стекле и прильнул носом к холодному пятнышку.

Под большой пушистой елью, прямо напротив его окна, сидел Волк. Нет, не тот грозный, вечно догоняющий и рычащий Волк, от которого все разбегаются. Этот Волк был весь съёжившийся, мокрый, и сидел он на снегу, обхватив длинные колени руками, а его голова была безнадёжно опущена. Его полосатый шарф обвис, как мокрая тряпка, а с кончиков ушей свисали маленькие сосульки. И самое ужасное — по его длинному волчьему носу, который обычно так задорно вздёрнут, катились капли. То ли от растаявшего снега, то ли от чего-то ещё.

— Господи, — прошептал Заяц. — Да он же совсем замерзает!

Всё внутри Зайца сжалось. Он совершенно забыл, что это Волк, его извечный неприятель, который только и мечтает его поймать. Он увидел просто кого-то очень несчастного, одинокого и продрогшего до самых косточек. Такого нельзя оставлять на улице. Никого. И уж тем более в канун Нового года.

Не раздумывая ни секунды больше, Заяц резко дёрнул ручку форточки и высунулся в ледяную тьму.

— Эй, ты! — крикнул он так громко, как только мог, чтобы перекрыть вой метели.

Волк вздрогнул и медленно, будто с огромным трудом, поднял голову. Его глаза в свете из окна были большие, тусклые и испуганные.

— Иди сюда! — скомандовал Заяц, махая лапой. — Немедленно! Сейчас же заходи греться!

Волк уставился на него, не веря. Он даже покачал головой, словно отгоняя видение.

— Ты чего? — прохрипел он, и голос его был таким хриплым и слабым, что Заяцу стало ещё больше его жалко. — Это… ловушка?

— Какая ещё ловушка! — всплеснул лапами Заяц. Он уже совсем разозлился — но не на Волка, а на всю эту нелепую ситуацию. — Ты видишь, какая погода? Ты замёрзнешь тут, как… как ледяная глыба! Марш в дом, я сказал! Быстро!

И случилось невероятное. Волк, повинуясь этому твёрдому, заботливому тону — тому самому, каким разговаривает иногда добрая, но строгая няня, когда нужно спасти глупого ребёнка от его же проказ, — медленно и неловко поднялся. Он отряхнулся, пошаркал валенками, вмёрзшими в снег, и поплёлся к освещённому порогу, спотыкаясь и по-прежнему недоверчиво поглядывая на Зайца.

Заяц захлопнул форточку и засуетился. Он сгрёб в охапку с вешалки большое банное полотенце в синих полосках и бросил его на горячую батарею. Потом выдвинул из-под стола самое глубокое, «гостевое» кресло и потащил его прямо к камину. Из буфета с грохотом достал самую большую чашку — ту, с которой обычно пил чай Медведь, когда заходил в гости по делу. В эту чашку он насыпал заварки, положил ложку малинового варенья, две дольки лимона и уже услышал за спиной громкий стук в дверь.

Заяц глубоко вздохнул, поправил свою белую майку и открыл.

На пороге стояло нечто огромное, мокрое и абсолютно жалкое. С Волка буквально текло. Он пытался вытереть нос рукавом, но только размазал грязь по морде.

— Ну, заходи, заходи, — сказал Заяц уже мягче. — Стоять нечего. Снимай скорее эту мокрую одежду.

Волк нерешительно переступил порог, оставив на половике большую лужу. Он стал снимать свою знаменитую чёрную косуху, но пальцы у него так дрожали от холода, что он не мог справиться с молнией.

— Давай я, — вздохнул Заяц и ловко расстегнул куртку. Потом помог снять шарф и кепку, которая примёрзла к ушам. — Вот так. Садись в кресло. Ноги вытяни к огню. Держи.

Он накинул на плечи Волка тёплое полотенце с батареи. Волк взялся за его края и замер, словно боялся пошевелиться, чтобы это чудо не исчезло. Он уселся в кресло, и оно заскрипело под его тяжестью. Потом он протянул к камину озябшие, посиневшие лапы с длинными пальцами.

Заяц поставил перед ним на табуретку чашку. Пар от неё поднимался густой, ароматной струйкой.
—Пей. Медленно. Осторожно, горячо.

Волк взял чашку обеими руками, прижал её к груди, закрыл глаза и сделал первый, маленький глоток. Он вздрогнул всем телом, и выражение его морды изменилось. Суровые складки разгладились, а в глазах появилась та самая, детская, ничего не скрывающая благодарность. Он выглядел не опасным хищником, а большим, промокшим, несчастным псом, которого наконец-то впустили с холода.

— Спасибо, — прохрипел он так тихо, что Заяц едва расслышал.

— Ещё скажешь, — буркнул Заяц, но на душе у него стало светло и спокойно. Он поставил на табурет рядом с Волком тарелку с имбирными пряниками. — Ешь. Согреешься быстрее.

И пока Волк, осторожно, почти благоговейно, отламывал кусочки пряника и запивал их горячим чаем, Заяц сел в своё кресло напротив. Он смотрел, как огонь играет на влажной серой шерсти, как постепенно перестают дрожать широкие плечи, и думал о том, как странно устроен мир. Иногда тот, кого ты считал исключительно проблемой, оказывается всего лишь очень одиноким и очень замёрзшим. И нет на свете правила, которое запрещало бы подать такому чашку чая в новогоднюю ночь.

[Голлум]

Ого! А ты писатель?

[РИО]

4 часа назад, Голлум сказал:

Ого! А ты писатель?

Ну да )

Правда сейчас пишу с нейронками.

Раньше сам писал ))

[РИО]

Ну, Новый Год, погоди!

Глава вторая. В которой Яга влетает в дверь, Волк улетает в камин, а Заяц бежит на помощь

Волк проспал на заячьем диване, свернувшись в огромный серый клубок, до самого утра. Он даже присвистывал во сне — тонко, как чайник. Заяц, проснувшись первым, уже накрыл на стол: стоял горшок с мёдом, тарелка с хрустящими сушками в виде ёлочек и целая пирамида из блинов с малиновым вареньем.

Волк открыл один глаз, потом второй. Он уткнулся носом в блины и обалдело заморгал.
—Это… всё мне? — прохрипел он.
—Кому же ещё? — весело сказал Заяц. — Натощак бегать не будешь!

Они ели блины, и Волк рассказал, как нашёл в лесу возле избушки на курьих ножках «блестяшку» — красивую брошку, похожую на звёздочку изо льда. Она так здорово сверкала, что он не удержался. О том, что это «Лунная Запонка» — ключ от всех печек и каминов, что связывают их сказочный мир с другим, странным миром без волшебства, он, конечно, не знал.

— Подумаешь, запонка! — махнул он лапой, и на кончике его носа болталась капля варенья. — У Яги их, наверное, целый сундук!

В этот момент снаружи раздался звук, будто огромный ушастый слон упал на крышу. БА-БАХ!

Дверь с треском распахнулась, и в комнату, не заходя, а прямо влетев по воздуху, ворвалась БАБА ЯГА. Она была в своём вечном рваном салопе цвета болотной тины, с волосами, торчащими в разные стороны, как веник из крапивы. На ногах — стоптанные лапти, а в глазах горели зелёные огоньки такой ярости, что даже камин на миг притих.

— АГА! — проревела она хриплым голосом, ткнув в Волка костлявым пальцем с длинным, грязным ногтем. — Попался, пушистый разбойник! Где моя Запонка-прыгунья?! Без неё печка междумирная не работает! Я в гости к сестре в Кощейбург опоздаю!

Волк вскочил так резко, что опрокинул тарелку с блинами себе на голову. Прямо на его ухо сполз блин, с которого капало варенье, что делало его вид одновременно жалким и очень смешным.

— Яга, честное волчье! — завыл он, снимая с головы липкий блин. — Я её назад положил! Ну, почти! То есть, она где-то тут… — Его глаза дико забегали по комнате.

— ВРУН! — завизжала Яга и, сделав в воздухе сальто назад (от неожиданности Заяц ахнул), ринулась на Волка.

Волк, недолго думая, шмыгнул за кресло. Яга врезалась в него головой вперед и застряла, болтая ногами. Пользуясь моментом, Волк метнулся к камину. Он оглянулся на Зайца с такой виноватой и испуганной мордой, что тот, несмотря на весь ужас, чуть не рассмеялся.

— Прости, Заяц! — крикнул Волк и, не раздумывая, нырнул прямо в самые языки пламени.

Но вместо крика боли случилось чудо. Огонь вспыхнул ослепительно-синим светом, гудел, как реактивный двигатель, и… всосал Волка внутрь, будто гигантский пылесос. Раздался хлопок, и в камине остались лишь обычные огоньки.

— А-а-а, хитрюга пушистохвостый! — взревела Яга, выдернув голову из кресла. — В миры чужиные смотался! Не уйдёшь!

Она, не целясь, швырнула в камин свою старую лапоть, разбежалась и тоже прыгнула в огонь. ПШ-Ш-ШУХ! Её силуэт исчез в синей вспышке, а из камина выпало несколько искр и пахнуло озоном, как после грозы.

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Заяц стоял, прижав уши, и смотрел на пустой диван, на блин на полу, на дверь, которая теперь болталась на одной петле. Потом его взгляд упал на сияющий предмет под столом. Он подполз и поднял его.

Это была Лунная Запонка. Она была похожа на снежинку, вырезанную из тёмно-синего льда, внутри которого пульсировал мягкий лунный свет. Как только Заяц коснулся её, в его голове прояснилось. Он вдруг понял. Любой огонь — теперь дверь. Волк в беде. В чужом, несказочном мире. А Яга… Яга там его точно превратит в коврик.

«Нет, — твёрдо сказал Заяц вслух. — Я его согрел. Я его накормил. И я за него в ответе. Даже если он вор и паникёр».

Он быстро нацепил свой самый тёплый клетчатый шарф, сунул в рюкзак термос с чаем, горсть орехов и, крепко сжимая Запонку в лапке, подошёл к камину. Огонь весело подмигнул ему синей искоркой.

— Лети ко мне, Запонка! — скомандовал Заяц (ему казалось, что нужно сказать что-то волшебное) и шагнул в пламя.

Мир перевернулся. Его закрутило в вихре из ледяных конфетти, засвистело в ушах, защекотало в носу. Потом — БАЦ! — он приземлился на что-то мягкое и упругое.

---

А в это время в нашем мире, в большом-пребольшом Торговом Центре «Мечта», началось самое весёлое и невообразимое приключение.

Волк вывалился не из камина, а из огромной декоративной пиццы на витрине фаст-фуда! Он был весь в салями и расплавленном сыре, с оливкой на одном ухе. Толпа детей, стоявших в очереди за «Киндер-сюрпризом», замерла, а потом разразилась смехом.

— Смотрите, маскот! — закричал мальчик в очках.
—Какой крутой костюм! — завизжала девочка в розовой куртке.

Волк, отряхиваясь от сыра, увидел в отражении витрины свою сырную «шапку» и тоже прыснул. Но его смех застрял в горле, когда из той же пиццы, разбрызгивая томатный соус во все стороны, как маленький вулкан, вынырнула Баба Яга.

— Стой, волчара-сырный дух! — прохрипела она, выковыривая из уха грибок.

Началась погоня века.

Волк,скользя в сырных лапах по плитке, прыгнул на движущуюся лестницу, едущую вверх. Яга, недолго думая, плюхнулась на поручень и поехала вниз, как на санках, расталкивая народ и крича: «Горыныч, брысь!» Люди с нижнего этаза смотрели вверх, открыв рты: по эскалатору мчался волк в сыре, а навстречу ему, визжа от восторга, катилась какая-то бабушка в лохмотьях.

Волк,пытаясь скрыться, влетел в отдел с пуховиками. Яга, не отставая, метнула в него заклинание. Не огненный шар, а клубок липкой, похожей на паутину, жвачки! Он прилип к пуховику ярко-розового цвета, который тут же надулся и понёс Волка, как воздушный шар, под самый потолок! Покупатели, вместо того чтобы пугаться, достали телефоны и начали снимать: «Вау! Новый аттракцион!» Волк, отчаянно дрыгая лапами, летел под потолком, а Яга внизу бежала за ним, на ходу цепляя с вешалок шарфы и наматывая их на себя, как кокон.

Волк,наконец, сорвав с себя розовый пуховик, выскочил на улицу и прямо на лёд. Он никогда не катался! Его лапы разъезжались в разные стороны, он крутился, как юла, падал, подскакивал и мчался дальше, вызывая хохот у конькобежцев. Яга, выбежав за ним, тоже ступила на лёд. Но она-то была ведьмой! Она не поехала, а… поплыла по льду на своём помеле, как на серфе, лихо обходя фигуристов и оставляя за собой ледяную стружку! Дедушка с внучкой, катавшиеся за ручки, остановились и аплодировали: «Браво! Цирк приехал!»

А где же Заяц?
Заяц приземлился прямиком вкомнату для отдыха персонала того же торгового центра. Он мягко шлёпнулся на огромный диван-мешок, похожий на боб. Перед ним на столе стоял недопитый кофе и лежал журнал «Горизонты retail». Он выглянул в коридор и увидел через стеклянные стены атриума ту самую безумную погоню на катке.

«Ох, — вздохнул Заяц. — Ну, Волк, ну, задал ты задачку…»

Он видел, как Волк, отчаянно скользя, нырнул в чёрный служебный вход. Яга на помеле, описав дугу, рванула за ним.

Заяц побежал. Он миновал склады с коробками, мчался мимо удивлённых грузчиков в оранжевых жилетах (один даже протёр глаза), и наконец выскочил на тихую улочку, где стояли маленькие старинные домики. И тут он его увидел. Волк, запыхавшийся, с торчащей во все стороны шерстью, тыкался носом в витрину небольшого магазинчика под вывеской «Антиквариат и К». Он искал камин! Любой камин!

Заяц хотел крикнуть, но вдруг увидел, как с неба, с оглушительным «Улюлюлю!», пикирует Баба Яга. Она целилась в Волка прямым тараном!

И тогда Заяц, не помня себя, выбежал на середину улицы, размахивая своими длинными ушами, как флажками.
—Эй! Яга! — закричал он тоненьким, но отчаянно смелым голосом. — Смотри, что у меня есть!

Он высоко поднял над головой Лунную Запонку. Она вспыхнула в сером дневном свете таким ярким, чистым, лунным сиянием, что Баба Яга на лету затормозила, а Волк замер, уткнувшись носом в стекло.

Яга плавно приземлилась перед Зайцем, хлопая глазами.
—О-о-о… — прошептала она с жадностью. — Родненькая… Отдай, заинька, а я тебе конфетку…

— Она не твоя и не моя, — твёрдо сказал Заяц, хотя лапки у него дрожали. — Она волшебная и общая. И ты не будешь больше гоняться за Волком, а то… а то я её спрячу туда, где никто не найдёт!

Волк, осторожно подкравшись, встал позади Зайца, как за каменной стеной.

Яга надула щёки, её глаза снова сверкнули зелёным. Но потом она посмотрела на Запонку, на решительного Зайца и на перемазанного сыром и страхом Волка… и неожиданно РАССМЕЯЛАСЬ. Её смех был скрипучим, как несмазанная дверь, но весёлым.

— Ха-ха-ха! Да я ж его не съем, дурачка! Мне Запонку вернуть надо! Без неё скучно — мир не посмотреть! Ладно уж, — она махнула рукой. — Прощается. Запонку — на место. А с вас, гонщики, — чай с сушками! И рассказ, как вы по этому миру… на пуховике летали!

Волк облегчённо рухнул на тротуар. Заяц улыбнулся. А прохожие на другой стороне улицы, наблюдавшие за всей сценой (они решили, что это очень талантливые и смешные уличные артисты), дружно захлопали. Особенно громко хлопала девочка в розовой куртке. Она-то точно знала, что это было самое настоящее чудо.

[Sammy_Davis]

Вот небольшая оригинальная история-кроссовер, где комиссар Джим Гордон из Готэма встречается с Джимом Бравурой из Max Payne — оба суровые полицейские, но из очень разных миров.

---

«Город без иллюзий» – короткий кроссовер Гордона и Бравуры

Готэм всегда жил ночью. В тот вечер туман стелился так низко, что казалось — он подслушивает разговоры людей. Комиссар Джим Гордон стоял у разбитого фонаря на пересечении Четвёртой и Бейкер. На руках у него было дело о новых поставках синтетического наркотика, появившегося пару недель назад. Наркотик распространялся стремительно — слишком чистый, слишком опасный. Но самое странное: в деле всплывали связи не только мафии Готэма, но и неизвестной группы, работающей по методам, больше похожим на операции федеральных структур.

Гордон закурил.
— Опять кто-то решил поиграть в богов в моём городе…

Его мысли прервал шум мотора и сирена без маяков — просто короткий знак. Подъехал чёрный седан без номеров. Из машины вышел высокий мужчина с уверенной военной выправкой и холодным взглядом. Его плащ был аккуратно застёгнут, движения резкие, чёткие.

— Комиссар Джеймс Гордон? — спросил он.
— А вы?
— Джим Бравура. Нью-Йоркское управление DEA. Временно передан в федеральную рабочую группу. У нас пересечение дел.

Гордон нахмурился:
— DEA? В Готэме? Обычно федералы избегают нашего города как огня. Боятся, что их чистые ботинки испачкаются.

Бравура едва заметно усмехнулся.
— Мои ботинки редко остаются чистыми. У нас в Нью-Йорке появилась партия препарата, аналогичного тому, что вы ищете. Судя по анализу, это ранний прототип того, что когда-то называли «Валкирия». Кто-то возродил проект.

Гордон снял очки, протёр.
— Не знаю, что вы там привыкли у себя расследовать, но в Готэме такие вещи никогда не бывают просто делом о наркотиках. За этим всегда кто-то стоит.
— За этим всегда кто-то стоит, — спокойно ответил Бравура. — Иногда это учёные, иногда — военные, иногда — люди в дорогих костюмах. В Нью-Йорке мы потеряли слишком много людей на таких проектах. Я не собираюсь повторять ошибки.

Они обменялись папками.
Гордон увидел имена, которые уже встречал в деле: учёные, пропавшие солдаты, неизвестные инвесторы. И среди них одна фамилия, которую он ненавидел.

— Фальконе.
— Знал, что это имя кое-что вам скажет, — ответил Бравура.

В этот момент сверху раздался хлопок — снайпер! Пуля пробила асфальт у ног Бравуры. Они оба мгновенно укрылись за полицейской машиной.

— У вас тут не скучно, — бросил Бравура и вытащил свой пистолет.
— Это Готэм, — сказал Гордон, доставая рацию. — Тут даже с федералами здороваются выстрелами.

На крыше мелькнула тень.
— Наёмники. Профессионалы, — отметил Бравура. — Работают чисто.
— Добро пожаловать в мой город, — ответил Гордон.

Они обменялись взглядом — взглядом двух опытных копов, которые мгновенно понимают друг друга. Без дальнейших слов они ворвались в переулок, поднялись на пожарную лестницу, обошли позицию стрелка. Несколько секунд — и снайпер был обезврежен. У него нашли военный коммуникатор с сообщением:

«Цель: оба комиссара. Не дать им объединить дела».

Гордон выдохнул.
— Значит, мы действительно напали на чью-то больную мозоль.
— Значит, теперь мы работаем вместе, — сказал Бравура.

Гордон посмотрел в сторону ночного города.
— Готэму иногда нужен Бэтмен… но сегодня ему нужны просто два старых копа, которые знают, как работать против системы.

Бравура кивнул.
— Тогда давайте сделаем то, что мы оба умеем лучше всего. Начнём с улиц. Потом дойдём до тех, кто тянет за ниточки.

Два комиссара, каждый из своего мрачного города, вышли на ночную улицу Готэма — в город, который ненавидит слабость, но уважает тех, кто не сдаётся.

И с того вечера об их сотрудничестве ходили легенды:
в тот раз Готэм впервые увидел, как два Джима — Гордон и Бравура — очистили кварталы от того, что было страшнее любой мафии.

---

Хочешь продолжение? Могу сделать полноценный кроссовер на несколько глав: с участием Бэтмена, Макса Пейна, мафии Готэма и проектом «Валкирия 2.0».

[РИО]

@Sammy_Davis

Мне спасибо не надо ваших историй в моей теме )

[РИО]

 

Эта глава получилась очень крутой 😎

Глава пятая. В которой Шип показывает Зиму, а Дружба побеждает Время

Зловещий звук — ДЗ-З-З-ИНЬ! — замер в воздухе «Грибара», звеня в самых его деревянных прожилках. Ягурка выпрямилась, держа в костлявых пальцах свой артефакт.

Снежный Шип был прекрасен и страшен. Это была не простая сосулька, а будто выточенная из самого сердца полярной ночи. Длинная, идеально ровная, она была абсолютно прозрачна, и лишь в самой её глубине, вдоль острия, пульсировали и переливались злые, холодные огоньки — крошечные северные сияния, пойманные и замороженные. От неё веяло не просто холодом, а тишиной. Тишиной такой всепоглощающей, в которой замирает даже эхо.

— Довольно болтать! — прошипела Ягурка. Её глаза, узкие, как щелочки во льду, сверкнули торжеством. — Вы хотели увидеть моё королевство? Увидите!

Она не стала целиться ни в кого из гостей. Вместо этого с коротким, леденящим криком она изо всех сил вонзила Снежный Шип в самый центр пола «Грибара», туда, где под мостиком тихо журчал ручеёк.

Раздался звук, будто треснуло огромное зеркало. КР-Р-РАК!

Но пол не раскололся. От острия Шипа во все стороны мгновенно побежали не трещины, а причудливые, сверкающие ледяные узоры. Они стремительно расползались по дереву, по стенам, по потолку, смыкаясь в единую, гигантскую, прозрачную ледяную сферу прямо в центре зала. Это был не портал в привычном смысле. Это был проектор вечной стужи.

Внутри этой ледяной сферы, как на гигантском экране, замерцало и проявилось изображение.

Великая Зима.

Они узнавали свой мир. Тот же лес, те же холмы. Но всё было сковано толстым, синеватым, непрозрачным льдом. Деревья стояли как стеклянные скульптуры. Небо было затянуто матово-белой пеленой, сквозь которую тускло светило бледное, лишённое тепла солнце-призрак. А там, где на карте Запонки светились золотые нити порталов, здесь торчали чёрные, угрюмые ледяные глыбы, похожие на надгробия. Всё было неподвижно. Безмолвно. Безжизненно.

— Моя мечта, — с болезненным восторгом прошептала Ягурка. — Порядок. Тишина. Никакой суеты, никаких глупых путешествий, никаких… чаепитий.

Волк, Заяц и все остальные невольно подошли ближе, заворожённые ужасной картиной.

— Смотрите, — тихо сказала Баба Яга, тыча пальцем в ледяной экран. — Вон избушка моя… И курьи ножки вмёрзли в лёд.

— И «Грибар», — сдавленно протрубил Жираф Йося, пытаясь разглядеть в ледяной массе очертания родного гриба. Его длинная шея бессильно опустилась. — Погасли все фонарики…

Но самое страшное ждало впереди. Взгляд Волка выхватил вдалеке, среди ледяных сугробов, знакомую одинокую фигуру в чёрной косухе и полосатом шарфе. Это был он сам. Тот Волк, каким он был вчера вечером: сгорбленный, продрогший, с носом, красным от холода. Он брел по метели, спотыкался, отчаянно потирал уши. Картина была до боли знакома.

Волк замер, чувствуя, как по спине пробегает холодок, пострашнее любого мороза.

Его ледяной двойник дошёл до знакомой двери с освещённым окошком — двери заячьего дома. Он поднял лапу, чтобы постучать. Сердце настоящего Волка ёкнуло от надежды. Но в тот миг, когда костяшки пальцев должны были коснуться дерева, всё изображение дрогнуло и отмоталось назад. Снежная буря налетела снова, следы на снегу исчезли, и замёрзший Волк снова оказался вдалеке, чтобы снова начать свой безнадёжный путь к двери, которая никогда не откроется по-настоящему.

— Нет… — вырвалось у настоящего Волка. Он понял. Это была не просто картина. Это была ловушка для души. Вечное возвращение к моменту самого глубокого одиночества и отчаяния, без надежды на спасение. Бесконечный, беспросветный круг.

— Ой, беда-беда, — простонала их Баба Яга, закрывая лицо руками.

Тихий, бархатистый голос Ламантина прозвучал в наступившей тишине, как удар колокола:

—Худший холод, друзья мои, — не тот, что сковывает реки, а тот, что замораживает само время. Он крадёт не тепло тела, а тепло надежды. Он заставляет сердце биться вхолостую, проживая один и тот же печальный миг снова, и снова, и снова…

Маша, которая до этого с интересом разглядывала ледяные узоры, теперь притихла и крепко ухватилась за шарф Волка на своей шее. Она смотрела на ледяного Волка, и её глазёнки стали большими и серьёзными.

Ягурка торжествующе засмеялась, её скрипучий смех раскалывал тишину:

—Вот он, идеальный порядок! Никаких перемен! Ваши «искры», ваша «дружба» — всё это растает, как прошлогодний снег! Вы все станете частью этой картины! Навеки!

И тогда Волк зарычал. Но это был не рык злости или охотничьего азарта. Это был рык боли, отчаяния и яростного, непокорного неприятия этой судьбы. Он видел не просто картинку. Он видел самую страшную версию себя — одинокого, отвергнутого, обречённого.

— НЕТ! — заревел он так, что с потолка «Грибара» посыпалась искрящаяся пыльца волшебных грибов. — ЭТОГО НЕ БУДЕТ!

Он бросился вперёд. Но не на Ягурку. Он бросился к ледяной сфере, к своему собственному застывшему отражению.

— Волк, нет! — крикнул Заяц, но было поздно.

Волк изо всей силы ударил лапой по гладкой, холодной поверхности. Удар отдался болью в кости, но лёд лишь чуть дрогнул. На экране его ледяной двойник, будто почувствовав удар, на миг остановился и поднял голову. Их взгляды встретились — взгляд живого, полного ярости и боли, и взгляд застывшего в вечном ожидании.

— Я НЕ ТЫ! — крикнул Волк своему отражению и снова ударил. — Я НЕ ОСТАНУСЬ ТАМ!

Ягурка хохотала, видя его тщетные попытки. Она уже праздновала победу. Но она не учла одного.

Заяц сжал в кармане тёплую искру Дружбы. Он видел не просто Волка, ломающего лёд. Он видел друга, который борется с самым страшным своим кошмаром. И он не мог остаться в стороне.

— Волк! Я с тобой! — крикнул Заяц и бросился к нему.

Он не стал бить по льду. Он встал рядом с Волком, положил свою маленькую лапку на его дрожащую от напряжения спину и прижал к ледяной стене Лунную Запонку. Три искры — Смелости, Доброты и Дружбы — вспыхнули в них одновременно ярче, чем когда-либо.

В тот же миг в ледяной сфере, прямо в груди у застывшего Волка-двойника, вспыхнула крошечная, но яростная золотая точка. Он словно вздрогнул. А в его ледяной руке, которую он поднимал, чтобы снова постучать, вдруг проступил контур… Снежного Шипа. Того самого, что держала настоящая Ягурка. В зеркальном мире он был у неё.

Настоящий Волк это увидел. Инстинкт, смешанный с отчаянием и внезапной догадкой, сработал молниеносно. Он не думал. Он протянул лапу к ледяной поверхности — не чтобы ударить, а чтобы схватить. И острая, холодная грань мира «Великой Зимы»… подалась. Его лапа прошла сквозь неё, как сквозь густой, ледяной туман.

— Что ты делаешь?! — завизжала Ягурка, но было поздно.

Лапа Волка сомкнулась внутри ледяного экрана вокруг призрачного контура Шипа в руке у ледяной Ягурки-двойника. И с мощным рывком он вырвал его на себя.

Раздался звук, похожий на звон миллиона бьющихся хрустальных бокалов. ТРР-Р-Р-РЫНЬ!

Ледяная сфера затрещала и начала рассыпаться. Но она рассыпалась не просто так. Мир внутри неё стал стремительно меняться, но в обратную сторону. Было ощущение, что кто-то нажал кнопку перемотки киноплёнки назад.

Они увидели, как: Ледяной Волк у двери отшатнулся, дверь закрылась, и он пошёл задом наперёд по своим следам в метель.

Чёрные ледяные глыбы-порталы оттаивали, превращаясь снова в золотые нити.

Солнце-призрак набрало цвет и тепло.

Сама «Великая Зима» сжалась, превратилась в синюю точку и…

ПШ-Ш-ШУХ!

…исчезла вместе с треснувшим Снежным Шипом, который теперь лежал у ног Волка, стремительно тая и превращаясь в лужу холодной, чистой воды. От него осталась лишь маленькая, красивая льдинка в форме звёздочки.

Обратная перемотка не остановилась. Она подхватила и их самих. Мир вокруг завертелся.

Их выдернуло из «Грибара» сквозь золотистый вихрь портала. Они промчались, как по туннелю из света:

Вернулись в котельную. Печь мирно потрескивала, иней на ней растаял, а девочки в розовом там и не было — она уже благополучно убежала домой.

Промелькнули над катком. Лёд блестел под солнцем, катались обычные люди. Никакой Яги на помеле.

И наконец, с мягким тук они оказались снова в торговом центре «Мечта», а затем, через последнюю вспышку в декоративном камине фаст-фуда, — в уютной, тёплой, целой и невредимой заячьей норке.

Тишина. Только часы тикали. В камине потрескивали дрова. На столе стоял недопитый чай и лежали их рисунки. Всё было точно так, как они оставили. Только на полу около камина лежала маленькая звёздочка-льдинка от Снежного Шипа и светилась, уже не зловеще, а просто красиво, рядом с Лунной Запонкой.

Ягурка, очутившись здесь, съёжилась и смотрела по сторонам испуганно. Её спесь и злоба, казалось, вымерзли в том ледяном зеркале. Их Баба Яга тут же схватила её за рукав.

— Всё, сестрица, — строго сказала она, но в голосе слышалась усталость, а не злость. — Хватит хулиганить. Пойдём-ка ты со мной. Будешь до Нового года целебные чаи для всех варить, грехи замаливать.

И, кивнув на прощание Волку и Зайцу, она вывела притихшую Ягурку в дверь, которая на этот раз открылась и закрылась самым обычным образом.

Волк и Заяц остались вдвоём. Они молча сели у камина. Волк осторожно потрогал свою лапу — ту самую, что прошла сквозь ледяное зеркало. Она была цела.

— Ты… ты видел это? — тихо спросил он Зайца.

—Видел, — кивнул Заяц. — Но это не про нас. Это про того, кем ты мог бы стать, если бы… если бы я тогда не открыл дверь.

Волк сгрёб в охапку весь чайник и две кружки и понёс к камину.

—Давай ещё чаю, — буркнул он. — А то что-то… продрог.

Они сидели, пили чай и смотрели, как за окном окончательно стемнело и в окнах соседних домов одна за другой стали зажигаться гирлянды — жёлтые, зелёные, красные. На столе лежала открытка, которую Маша успела нарисовать в «Грибаре» на обороте меню. Там были кривоватые, но узнаваемые фигурки: высокий жираф, улыбающийся ламантин, заяц, волк и девочка в розовом. И подпись: «Спасибо! Вы самые лучшие! Маша».

Волк посмотрел на открытку, потом на Зайца, и на его длинной волчьей морде расплылась медленная, немного смущённая, но самая настоящая улыбка.

—Ну что, партнёр, — сказал он. — Новый год, кажись, мы с тобой уже встретили. И даже ёлку нарядили — ледяную такую.

Заяц рассмеялся. Им было тепло, спокойно и очень хорошо вместе. Они отстояли не просто порталы. Они отстояли право на перемены, на встречи, на чай у камина и на то, чтобы каждый новый день был не похож на предыдущий.

А где-то далеко, в тёплых водах волшебного измерения, мудрый Ламантин, попивая свой грибной эль, улыбнулся. Ему почудился знакомый голос камина, доносившийся сквозь миры, или просто родилась новая мысль. Он прошептал её в пузырьки, уплывающие к поверхности:

—А ведь и правда… Самый прочный портал во всей вселенной — это дверь, которую открывают друг для друга два сердца. И его не заморозить уже ни одной зиме на свете.

Снаружи пошёл снег. Крупный, пушистый, новогодний. И в каждом его кристаллике, казалось, отражался свет Лунной Запонки — тёплый, живой и полный надежды на новые, совсем не страшные, а самые что ни на есть добрые приключения.

[РИО]

У меня все помаленьку.

Вроде норм.

Занимаюсь спортом, пишу книги, к новому году уже готов.

Есть одно издательство в Питере (Пульсарт вроде) они со Штормрм работают (я в Шторме проходил конкурс писателей).

Также у них этаж книг в Питере и заказы от продюсеров на сериалы.

Мне очень нравится придумывать миры.

Ты как бы живёшь внутри своих книг. Это как виртуальная реальность или игра и тебе ниче не надо. Только фантазия.

В последнем конкурсе девушкам многим очень понравились мои тексты 

Среди нескольких тысяч писателей я был в топ-10 по нескольким главам 

Детская сказка понравилась 

В продолжении у меня история девочки Маши,ее отца Артема,пареяв костюме Кощея 

Это наверно самый интересный персонаж.

Захотите почитайте вот тут

 

Все добра 

А так все норм у меня.

Спасибо Кришне и друзьям 🙂 

Да вегатарианствую сейчас только 2 раза в месяц в Экадаши.