Ну в целом, здравые мысли. Я бы только добавил. Что навык зарабатывать большие деньги и навык сохранять капитал - это все же два разных навыка. А вот ценности и принципы, это очень важная составляющая не только для личности, но и семьи (хороший пример - монархия, аристократия и т.д.). Особенно, если у мужчины, как главы клана, стоит цель создать "старую семью"/"старые деньги". В противном случае, сколько бы не заработал достигатор денег, все будет прое*но на квартиры дочерям или инфантильных баб, мечтающих об ограблении (капитал будет уничтожен в первом или втором поколении). Для окружающих, я приведу одну выдержу из неплохой статьи по теме (я не совсем тезисами там согласен (в части управления рисками), но все же пример с семьёй Кесвиков - он каноничен (см. пункт пять)):
Get Rich VS Stay Rich
… или о том, почему обогащение и сохранение — это две разные религии
1. Две разные игры
Есть одна интеллектуальная ошибка, которую совершают 90% людей с капиталом. Она фундаментальнее, чем просто налоги, диверсификация активов и даже выбор управляющих.
Они считают, что стратегия обогащения и стратегия сохранения — это одно и то же.
Это не так. Более того, эти стратегии во многом взаимоисключающие. И понимание этого различия лежит в основе того, что одни семьи владеют недвижимостью в центре мировых столиц столетиями, а другие взрывают состояния на тщеславие, яхты, мрамор и шампанское за считанные годы.
В инвестициях, предпринимательстве, да и жизни в целом, существуют два фундаментально разных режима существования.
Режим первый — «Get Rich»: режим охоты, экспансии, риска, максимальной предпринимательской дерзости. Это — игра, где ты идёшь вперёд, не оглядываясь назад, потому что терять пока нечего.
Режим второй — «Stay Rich»: режим дисциплины, даже своего рода «смирения», защиты, глубины, системности и повторяемости налаженных процессов, где главная цель — не быстрый взлёт, а продолжительность. Это игра, где ты уже не охотник, а хранитель.
Сегодня мы разберём противоречие между ними глубоко — философски, психологически, исторически, и покажем, какие выводы должен сделать человек, который хочет не просто заработать, но и оставить что-то после себя, какие риски мы категорически не можем на себя брать, и почему портфель, который делает вас богатым, с высокой вероятностью сделает вас банкротом, если вы своевременно не переключите тумблер.
2. GET RICH (… or Die Trying) — математика концентрации и левериджа для храбрых (или безумных)
Американский инвестиционный стратег и управляющий Meb Faber написал два блестящих текста — The Get Rich Portfolio (3 марта 2020) и The Stay Rich Portfolio (5 марта 2020). В них он на примере исторических данных и инструментарии американского фондового рынка убедительно доказывает что: «Портфель, который помогает вам разбогатеть — это совсем не тот портфель, который поможет вам остаться богатым».
В молодости у капитала нет страха смерти — только жажда роста. Портфель «Разбогатей» — это портфель-герой, портфель-авантюрист. Его энергия — в асимметрии и готовности рисковать ради будущего, которого ещё нет.
По сути это ставка всеми имеющимися ресурсами на бинарный исход: триумф или катастрофа. И для его строительства у инвестора есть ровно два инструмента — сверхконцентрация и леверидж. Это концентрированная (не меньше 30-40% портфеля) ставка на один класс активов (например, крипта или VC), идею или даже одну компанию (и, как правило, это не консервативные дивидендные коровы со «скучной» доходностью 12%, а хайп du jour, компании роста, которые разработали the next big thing и скоро изменят мир, мем-акции, «миркоины» для РФ реалий 2025 — в общем, всё, что может, извините за пошлое выражение, «иксануть». Ставка с плечом. И принятием на себя риска катастрофической или полной потери капитала.
Это — подход «get rich or die trying», и в нём есть своя природа, красота и энергия. Гиперконцентрация и риск — это фундамент многих капиталов (особенно в реальном бизнесе). Плутарх писал:
«Большие дела совершают не самые осторожные, а самые дерзкие».
Проблема только в том, что на каждого Джеффа Безоса, пересиживавшего адские просадки в 95% в Amazon по дороге к 2.7Т$ и Илона Маска, который в 2008 инвестировал последние $40 млн. в Tesla и SpaceX, оставив себе лишь несколько сотен тысяч долларов на жизнь и налоги (по его собственным словам, ему пришлось брать деньги в долг у друзей, чтобы арендовать жилье), приходится два-три Билла Хвана (Archegos Capital), который на невидимой для рынка пирамиде свопов, купленных на гигантское плечо, уничтожил за 2 дня $10 млрд. собственных денег и ещё столько же денег банков, но хотя бы сделал громкие заголовки и остался в истории, и — самое главное — тысяча тех, у кого не получилось и про кого мы вообще ничего не знаем.
Психология Get Rich построена на опасной иллюзии: тебе повезёт ещё раз, что ты можешь «перехитрить» математику риска, контролировать хаос и победить рынок и конкурентов. Но история и статистика показывает: не повезёт.
Реальность такова, что почти все «богатства» на короткой дистанции это следствие действий, реализовавшихся в крайне узком и статистически нерепрезентативном диапазоне исходов, где навык невозможно отделить от случайности. На более длинном горизонте 20–30 лет это стратегия с отрицательным матожиданием.
В общем, дерзость get rich — это не долгосрочная стратегия, а инструмент фазы быстрого роста. Она работает, пока ты ещё не построил дом, семью и систему.
Meb Faber пишет:
«Самая большая опасность — думать, что вы остались прежним человеком, когда ваш капитал стал другим».
самого и многие политические потрясения. Это и есть подход Stay Rich.
Или взглянем на Jay-Z. Да, он заработал первые миллионы на музыке (Get Rich). Но миллиардером ($2.5 млрд) он стал не благодаря альбомам, а благодаря диверсификации от переменчивых вкусов и трендов шоу-бизнеса в бизнес реальный: Roc Nation (лейбл), Tidal (стриминг), Armand de Brignac (шампанское), D’Ussé (коньяк), инвестиции в Uber, недвижимость, легальный каннабис, баскетбольная команда. Jay-Z переключился с Get Rich на Stay Rich ровно тогда, когда это было нужно и превратил доход от хитов в диверсифицированный устойчивый холдинг. Бруклинский хастлер Jigga с крутым флоу превратился в демиурга бизнес-игры и миллиардера Hova:
«I’m not a businessman. I’m a business, man.»
Это тоже Stay Rich в действии.
Ладно, вернёмся ближе к инвестиционному миру. Хотите увидеть самый масштабный и впечатляющий транзит Get Rich -> Stay Rich в рамках одной величайшей карьеры длиной в три четверти века, которая, похоже, как раз заканчивается на наших глазах?
4. Эволюция Баффета
Фаза Get Rich: окурки и концентрация (1956–1969)
В 1956 году молодой 26-летний Баффет открывает своё первое инвестиционное партнёрство с капиталом в 105 000 долларов — в основном деньги родственников и друзей.
Инвестиционная стратегия? Он покупал:
убыточные компании;
бизнесы на грани ликвидации;
акции с 70–90% дисконтом к ликвидационной стоимости -
в общем, всё то, что он сам называл «cigar butts» — «окурки сигар».
Идея проста: найти компанию настолько дешёвую, что даже если бизнес умирает, из неё можно «выкурить последнюю затяжку» прибыли. Проще говоря, купить доллар за 30 центов.
Примеры ранних инвестиций:
Sanborn Map (1958–1960) — умирающая картографическая компания, чей основной бизнес находился в упадке, но которая владела портфелем ценных бумаг стоимостью $7 млн при собственной рыночной капитализации $4.75 млн. Баффет скупил 23% компании, добился контроля и выжал ценность из инвестиционного портфеля.
Dempster Mill (1956–1963) — производитель ветряных мельниц в терминальном упадке. Баффет пять лет скупал акции, пока не получил 70% компании, затем провёл реструктуризацию и ликвидировал запасы с прибылью.
В письмах партнёрам тех лет Баффет писал:
«Диверсификация — это защита от невежества. Она не имеет смысла, если вы знаете, что делаете».
…
«При нашей политике концентрации партнёры должны быть полностью готовы к периодам существенного отставания от рынка как цене, которую мы платим за надежду на хорошие долгосрочные результаты».
Портфель был высоко сконцентрированным. Обратите внимание на цифры: 35% портфеля в одной позиции (Sanborn), 40% в другой (American Express). Это не диверсификация, а высокая степень убеждения, подкреплённая деньгами. Это концентрированные ставки на неэффективности рынка, помноженные на готовность к волатильности и инвесторский активизм. Чистый Get Rich.
Результаты партнёрства за 13 лет (1956–1969): средняя годовая доходность 23,8% после комиссий против ~10% у бенчмарк индекса Dow Jones. Капитал партнёрства вырос с $105 000 до $104 млн. Личное состояние Баффета к закрытию партнёрства в 1969 году: $26.5 млн.
Точка перехода: когда капитал стал слишком большим
К середине 1960-х Баффет столкнулся с проблемой, которую многие управляющие хотели бы иметь: партнёрство выросло настолько, что мелкие «окурки» перестали оказывать существенное влияние на общий результат. Инвестиция в $1 млн, которая удваивается, даёт +$1 млн. Но при капитале в $50 млн это всего +2% к портфелю.
В 1966 году Баффет писал партнёрам:
«Хотя количество возможностей сократилось, мы не сидим в кэше. Партнёрство по-прежнему сильно сконцентрировано — несколько позиций составляют более половины портфеля».
Но он уже понимал: правила игры меняются с размером капитала.
В 1969 году Баффет закрывает партнёрство. Объясняет партнёрам: рынок перегрет, возможностей мало, он не хочет отвечать за чужие деньги в условиях, которые не понимает. Предлагает им забрать деньги или конвертировать их в акции Berkshire Hathaway.
Фаза Stay Rich: от недооценённого мусора до «великих бизнесов по разумной цене» (1970-е — настоящее время)
С 1970-х Баффет начинает трансформацию и под мудрым влиянием Чарли Мангера (по скромному мнению Yours Truly — незаслуженно недооценённого члена дуэта Berkshire и теневого архитектора их успеха) меняет подход от «посредственных бизнесов по великолепной цене» к «великим бизнесам по справедливой цене».
Вместо нырков в deep value и Бенджамина Грэма (подход которого Мангер считал слишком узким и «коммивояжерским») — акцент на quality, мышление в масштабах десятилетий. Вместо арбитража капитализации и ликвидационной стоимости — ставка на долгосрочные конкурентные преимущества, силу бренда, устойчивость и повторяемость денежных потоков. Очевидная эволюция стиля.
Так, в портфеле появляются Coca-Cola, Bank of America, See’s Candy, American Express. В новейший период в той же логике были куплены Apple и Chevron. Учитывая их доли, это тоже своего рода концентрация, но в неубиваемых качественных бизнесах. И вдумайтесь, AmEx, Coca-Cola, BofA ПОЛВЕКА (!!!) генерируют дивиденды для акционеров Berkshire и сейчас, в 2025, всё ещё находятся в ядре портфеля (и, вполне возможно, ещё полвека будут).
А капитализация самого Berkshire тем временем достигла $1.1 трлн.
Воистину,
«The first rule of compounding: never interrupt it unnecessarily.»
И, наконец, основное блюдо — ещё более крышесносный пример смены режима, только в радикально другом масштабе. Не в рамках жизни одного человека, а в рамках 150 лет и 5 поколений. Знакомьтесь -
5. Кесвики
Добро пожаловать в Гуанчжоу и Гонконг XIX века, где орудуют британские торговые дома — hongs — и занимаются в основном тем, что сегодня назвали бы смесью трейдинга, серого импорта и геополитического рэкета.
В 1832 году купцы William Jardine и James Matheson создают компанию Jardine Matheson & Co. Компания выросла в 1830-40-х как частный конкурент Ост-Индской компании, делая деньги на контрабанде опиума из Британской Индии в Китай и вскоре становится крупнейшим британским торговым домом в Китае — и одним из главных игроков в опиумной торговле, и последовавших Опиумных войнах, в которых действовала чётко против китайского закона и активно продавливала интересы британской короны.
В середине XIX века в этот бизнес входит фамилия Keswick — шотландская семья, родственная Jardine через браки. William Keswick приезжает в Китай в 1855 году, становится партнёром фирмы, а его потомки на поколения вперёд станут тайпанами — формальными и неформальными правителями дома Jardine Matheson.
Историки прямо называют Jardine Matheson «самой успешной нарко-корпорацией XIX века в мире».
Как вам такое Get Rich начало? (ну в целом, начало почти как Jay-Z «carrying knots» в Бруклине в 90х в тёмном худи, только с поправкой на масштаб и государственные интересы короны).
Но к 1870-м фирма выходит из опиума уходит в широкий спектр легальных операций — судоходство, железные дороги, текстиль, страхование, недвижимость, и дальше начинается эволюция от пиратского Get Rich к буржуазному Stay Rich.
Сегодня Jardine Matheson — это конгломерат с активами в десятки миллиардов долларов (нет публичной информации сколько точно), более 400 тысяч сотрудников по всему миру. А пятое поколение семьи Кесвиков, пережив войны, коммунистическую революцию, национализации, закручивание гаек в Китае и азиатские кризисы, по-прежнему держит руки на руле (чуть ниже опишу, насколько изящно) и является одним из самых влиятельных бизнес-кланов в Азии, синонимом старых денег и аристократии.
Их ключевые активы:
Hongkong Land — элитная коммерческая недвижимость в центральных бизнес-районах Гонконга, Сингапура и других азиатских столиц;
DFI Retail Group (бывш. Dairy Farm) — розница: супермаркеты, аптеки, convenience (7-Eleven в ряде стран Азии), часть франшиз IKEA в регионе и прочие потребительские бренды;
Mandarin Oriental Hotel Group — luxury-отели по всему миру, бренд, который на уровне символического и репутационного капитала делает Кесвиков «хозяевами» элитного класса путешественников (Yours Truly до сих пор хранит CD (!!!) диск «Oriental Wisdom» из их спа в память о первом опыте, когда он почти 15 лет назад остановился в «старом» Mandarin Oriental Hong Kong прямо напротив небоскрёба штаб-квартиры Jardine, помнит этот бережно выверенный парфюмерный запах лобби, который невозможно ни с чем спутать и общее ощущение «старых денег» и азиатской роскоши);
Astra International (через Jardine Cycle & Carriage) — огромный индонезийский конгломерат: автомобили, тяжёлая техника, финансовые услуги, инфраструктура, агро;
Jardine Pacific / Jardine Motors — всё, что не попало в крупные листинговые блоки: инженерия, логистика, авиационные сервисы, элеваторы/лифты (Jardine Schindler), строительные услуги, автодилерство.
Семейный governance: как Кесвики удерживают контроль
Формальный уровень
Семья официально — владелец и контролирующий акционер; прямо говорится, что Jardines «контролируется семьёй Кесвик».
При этом реальная доля семьи — «всего-лишь» ~18% голосов, остальное — фонды и менеджмент, но акционерная и культурная власть семьи остаётся в конгломерате доминирующей.
Совет директоров: 9 директоров, большинство — формально независимые, executive chairman — Ben Keswick.
Неформальный уровень и управление династией
По очень скудным открытым источникам прослеживается несколько паттернов:
Обязательное элитное британское образование;
Многоступенчатая кадровая воронка. Молодые Кесвики очень рано проходят ротацию через операционные роли в азиатских офисах в разных «кусочках» группы: Dairy Farm, Hongkong Land, Jardine Pacific, затем — поднимаются на стратегические функции, затем — в советы директоров.
Разделение «семья — управление». В 2020-е Jardines официально уходят от модели «мы рулим операционкой» к модели «мы сидим в советах и занимаемся только ключевыми кадрами, capital allocation и стратегией, а для остального нанимаем профессиональных CEO».
Юрисдикционный щит и противовесы рынку. Перенос в Бермуды и сложная пирамидальная структура были задуманы как антирейдерский щит (включая попытки Ли Кашина зайти в капитал в конце 80-х).
Жёсткая приоритизация сохранения контроля и культуры над краткосрочными выгодами.
Это уже зрелый развитый Stay Rich-режим: семья может позволить себе отказаться от тотального операционного контроля, но сохраняет контроль над главным — культурным кодом бизнеса, институциональной логикой группы и решениями о распределении капитала.
И ещё пара вкусных деталей:
Sir «Chips» Keswick (один из наиболее известных представителей семьи, экс-банкир Hambros и бывший председатель Arsenal FC) женится на Lady Sarah Ramsay, дочери 16-го графа Далхаузи. Lady Sarah — не просто «аристократка», а сегодня — Queen’s Companion (по-русски говоря — фрейлина) при Камилле; семья дружит с королём Чарльзом III и королевой.
То есть: шотландские пираты, поднявшиеся на азиатском опиумном фронтире, через пару поколений оказываются интегрированы в британскую высшую аристократию и королевский круг!!!
Maggie Keswick (дочь Джона Кесвика) — автор официальной истории компании The Thistle and the Jade и крупный знаток китайской культуры и садово-паркового искусства. Она выходит замуж за архитектора и теоретика Чарльза Дженкса; их линия (Weatherall) даёт ещё одного топ-менеджера группы — Percy Weatherall, управляющего директором Jardines в 2000-е.
В сумме получаем трёхмерную аристократизацию:
экономическая (контроль над конгломератом);
социальная (брак с графским родом);
культурная (выход в сферу искусства и интеллектуальной элиты).
В культурном смысле это полуторавековой путь от «хищных нарко-купцов на краю империи» до «старых денег и аристократии Азии». Можно как угодно морально критично относиться к истокам капитала Кесвиков, но как кейс управления, сохранения и преумножения многопоколенческого династического капитала в крайне волатильном регионе, где им пришлось пережить смену нескольких политических режимов, войны, смену экономических циклов и экономических укладов — и неизменно адаптироваться, сохранять и преумножать — это самый высший пилотаж из всех возможных.
инструменты защиты капитала от несовершенства и импульсивных решений его обладателей/бенефициаров/наследников — трасты, governance-структуры, семейная конституция. Нельзя мыслить только в координатах «я и рынок». Нужно думать «я, семья, структура, династия, наследники»;
Leverage: плечи уничтожают капиталы. Точка. Я при всём желании не смогу это выразить лучше, чем Чарли Мангер, говоря о трёх L, так что я просто приведу его цитату:
«There are just three ways a smart person can go broke: liquor, ladies, and leverage.»
(сразу уточним, что Мангер и Yours Truly имеют в виду инвестирование на заёмные средства, а не плановое замещение акционерного капитала компании банковским или покупку недвижимости в ипотеку, стоимость которой не превышает 20% капитала, а текущие платежи полностью покрываются генерируемым ей же денежным потоком).
